Прима-балерина Большого театра, Народная артистка России Анна Антоничева коренная бакинка и балерина во втором поколении. Ее мама - артистка Бакинского театра оперы и балета, передала любовь к профессии дочери, и та, уже в Москве, продолжила династию в Государственном академическом Большом театре. Там она вела основной репертуар, исполняла главные партии в балетах «Легенда о любви», «Лебединое озеро», «Баядерка», «Жизель», «Ромео и Джульетта», «Спартак», «Спящая красавица».
Знаменитая балерина в интервью «Москва-Баку» воспоминает о годах учебы в Бакинском хореографическом училище, рассказывает, как ей удалось сыграть в драматическом спектакле и делится планами на будущее.
- Анна, когда вы в последний раз приезжали в родной город?
- Признаюсь, что была в Баку достаточно давно, застала его в «переходный» период от старого к новому. Теперь узнаю, наверное, только центральную часть города. Знаете, чего мне не хватает в Москве, но есть в Баку? (Улыбается.) Моря. Первое время очень по нему скучала…
- Помните Баку времен вашего детства, район, в котором жили?
- Мои детские ощущения от Баку сильно отличаются от тех, какие у меня есть сегодня: современные здания, что я вижу по телевизору, радуют глаз.
Наш дом находился не в центре, а в спальном районе. Мы с мамой долго добирались до училища, и я почти всегда опаздывала, за что мне доставалось.
- Довелось ли вам уже в статусе балерины Большого театра посетить родное хореографическое училище?
- Да. А в последний свой приезд на гастроли, мы даже танцевали вместе с его учениками в Азербайджанском театре оперы и балета имени М. Ф. Ахундова.
- Кто были ваши первые учителя? Отличалась ли учеба в родном городе от московской?
- Первый педагог по классике в училище – Элла Петровна Алмазова. Моя мама, тоже балерина, всю жизнь танцевала в Театре оперы и балета в Баку. Так вот, она боялась, что я не попаду в класс к Алмазовой, но все сложилось удачно!
Проучилась у нее пять лет, а потом перевелась в Москву. Я поступила в Московское академическое хореографическое училище, получив золотую медаль и приз зрительских симпатий Закавказского конкурса артистов балета, проходившего в Баку.
К заслугам моего преподавателя по классике могу отнести и тот факт, что я была, как у балетных принято говорить, «растанцованная». В московском училище не начинали рано выступать, в то время как мы, буквально с первого класса знали, что такое сцена.
В Московское академическое хореографическое училище (МАХУ) дети из других городов обычно переходили с потерей года. Меня же сразу приняли из пятого класса на первый курс.
- В новом городе вы не испытывали никаких трудностей?
- В Баку я привыкла к овощам и фруктам, а в Москве оказалось слишком много соблазнов в виде сладостей, которые мне хотелось обязательно попробовать (Улыбается.) И проблемы с формой не заставили себя долго ждать. Я сильно поправилась. Не сразу их решила, но потом, с помощью педагогов, как-то справилась.
- Сразу после академии вас приняли в Большой театр?
- Мой московский педагог Софья Николаевна Головкина сначала думала о другом театре. Но меня взяли в ГАБТ, и я прослужила в нем 26 лет.
- У вас был необычный опыт – вы играли в постановке Театра им. Маяковского. Расскажите, как балерина оказалась в драматическом спектакле?
- Эта история показалась мне интересной. Мы очень дружили с художественным руководителем театра Сергеем Арцибашевым, поэтому я с радостью поддержала его идею сыграть в спектакле «Любовь глазами сыщика», который мы, кстати, сочинили вместе.
- По завершении танцевальной карьеры готовите себя к педагогической деятельности?
- Для меня сейчас это немного грустная тема. Я проработала два года педагогом-репетитором в ГАБТ, трудовой договор не продлен… Вы меня застали в переломное время.
- Вы давали мастер-классы в «Сириусе» – образовательном центре для одаренных детей. Он открылся после зимней Олимпиады в Сочи. Не думали о том, чтобы продолжить работу с детьми?
- В «Сириусе» мне было очень легко и интересно. Совпало с моим настроением. Сейчас думаю над тем, чтобы пойти преподавать в МГАХ. Понимаю, какая это ответственность, от это становится немного страшно, и я буду еще думать.