Аналитическая программа "Событие Недели с Сергеем Строканем"

Добро пожаловать на аналитическую передачу "Событие Недели", выходящую на портале "Москва-Баку". С вами я, ее автор и ведущий, Сергей Строкань, обозреватель издательского дома «Коммерсантъ». 

Сегодня мы посвятим наш разговор актуальной теме – Кризис в отношениях России и Турции – и различным его аспектам. Какие последствия этой ссоры Москвы и Анкары для стран региона? Кто может извлечь выгоду, а кому придется подсчитывать убытки: не столько в прямом смысле, сколько геополитические, дипломатические и даже психологические. 

У нас в гостях Владимир Михеев, журналист-международник, в настоящее время – обозреватель программы «Россия-Евразия» в рамках передачи "Troika Report", выходящей на площадке международного проекта «Россия поверх заголовков». Добро пожаловать, Владимир! 

Вопрос (В): Начну с оценочного вопроса: насколько это серьезный конфликт и будут ли у него долгоиграющие последствия? 

Ответ (О): В вашем вопросе заключен ответ. Конфликт – серьезный. В выступлении президента России перед Федеральным Собранием русским по белому сказано, мы ничего не забудем и обидчики одними только гниющими помидорами не отделаются… В ответ на блокаду «общероссийской здравницы», где вполне комфортно ежегодно отдыхали до 4 млн сограждан, и запрет на импорт ряда турецких товаров Анкара грозится ввести контр-санкции. Ставки подняты. Инцидент отбросил наши отношения с ближайшим соседом далеко назад. Последствия многоплановы. Политический диалог отравлен недоверием: как может теперь Москва иметь дело с теми, кто официально назван «пособниками террористов»?! Может, но точно не сейчас. 

В: Анкара не считает себя виновной в случае со сбитым российским бомбардировщиком. И даже если ее истребители больше не поднимаются в воздух у границ с Сирией, ее сухопутные войска перешли границу с Ираком и направились в район Мосула. Воинственный настрой Турции сохраняется. Как далеко она может зайти? 

О: Нельзя исключать, что Турция хочет воспользоваться благоприятным моментом. Что значит «благоприятным»? Сейчас трещат по швам государства, возникшие в результате секретного соглашения англичанина Марка Сайкса и француза Жорж Пико, которые от имени двух империй, Британской и Французской, решили судьбу, а если попросту, то разделили азиатские владения рушившейся Османской империи. На дворе был 1916 год. Сегодня, 100 лет спустя, начинается перекройка этой части Ближнего Востока. Бытует мнение, что Турция хочет заполучить себе части «Сирака» – Сирия и Ирака, поскольку эти два государства оказались недостаточно сильны, чтобы сохранить свою территориальную целостность. Сказалась и гражданская войны в Сирии, а затем появление террористического интернационала и халифата, провозглашенного в июне 2014 года Исламским государством. 

Чисто теоретически, турки могут планировать аннексию «отдельно взятых» районов под внешне благовидным предлогом защиты туркоманов – они проживают на территории Сирии и Ирака, в частности, в районе Мосула. 

В: Как это скажется регионе в целом? 

О: Во-первых, вероятность территориального захвата Турцией части «Сирака» – пока чистое допущение. Перекройка границ не по взаимному согласию, а волевым, вернее, силовым путем обязательно оставит недовольных, а в худшем случае тех, кто будет жаждать реванша. Не станем забывать, что костяк военной машины ИГИЛ составляют офицеры из числа суннитов, носившие погоны еще при Саддаме Хусейне, и которые теперь, вольно или невольно, мстят «западным крестоносцам» за свергнутого ими вождя. Во-вторых, если все же допустить наихудший сценарий, то обстановка в регионе станет напряденной, нервозной и мало предсказуемой. 

Турки смогут положиться, как минимум, на благожелательный нейтралитет иракских курдов, с которыми они делают нефтяной бизнес, в том числе покупая сырую нефть у террористов из ИГИЛ. Но руководство шиитского Ирака, того, что от него останется, турки едва ли смогут чем-то ублажить. Автоматически, будет вовлечен и негласный покровитель шиитского Ирака – Иран. Это еще в больше степени сделает Турцию – страну светскую, согласно кемалистской конституции, – соучастницей анти-крестового похода суннитских нефтяных монархий в Заливе против того, что они называют «шиитской осью»: Иран-Ирак-алавитская Сирия. 

Втягивание Турции в силовую перестройку Ближнего Востока, а речь идет, замечу, о второй по боеспособности армии в НАТО, продлит начавшуюся на наших глазах «религиозную войну» внутри ислама. Неизбежными последствиями станет дальнейшая радикализация части населения в самой Турции, что приведет к усугублению раскола в обществе и, как следствие, к тому, что страна станет неудобным партнером и для НАТО, и для Европейского Союза, и для окружающих стран. 

В: Будем исходить из того, что это, как вы сказали, «наихудший вариант». Его ведь можно избежать? 

О: Безусловно. 

В: Для такого оптимизма есть основания? 

О: Есть. Проведем контент-анализ высказываний Президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. С одной стороны, он отказывается извиняться за сбитый самолет и убийство летчика боевиками во главе с турецким гражданином. Грозит отказаться от российского газа, напомнив – цитирую – «мы не всегда жили с газом – наш народ привык к трудностям». Вместе с тем регулярно то Эрдоган, то его премьер Давутоглу заявляют, что не хотят портить отношения с Россией. Иногда Россию называют даже партнером. Это ведь Восток, а Восток – дело тонкое, как учил нас красноармеец Сухов из «Белого солнца пустыни». Здесь важно сохранить лицо. 

Находятся оракулы в турецких СМИ, следящие, видимо, за полетом чаек над Босфором, которые предсказывают: кризис рассосется через 3-4 месяца. В Баку есть другие предсказатели, отводящие на процесс реабилитации 6 месяцев. Не важны сроки: важно верное понимание, что этот кризис дорого обойдется и уже обходится обеим сторонам. Мы должны оплакивать и помнить о своих жертвах. И будем. Но есть и то, что называют «реалполитик», а она лишена эмоций. 

В: Пока «реалполитик» не возобладал. Как состояние ни мира, ни войны между Москвой и Анкарой сказывается или может сказаться на соседних странах? Например, на Туркменистане, ведь это третья государство, которое посетил Эрдоган после триумфа своей партии на выборах. 

О: Именно так, вслед за Катаром и Азербайджаном. В Ашхабаде, встречаясь со своим коллегой Гурбангулы Бердымухамедовым, турецкий лидер преследовал две цели: заручиться поддержкой и найти альтернативу российскому газу. 

Вторая задача оказалась проще первой. У Эрдогана сильные козыри: за 20 лет Турция инвестировала в экономику Туркменистана 24 млрд долларов, причем из них 10 млрд долларов – за последние два года; реализовано более чем 900 инвестиционных проектов. Не удивительно, что частные турецкие компании договорились покупать 2 млрд куб. м туркменского газа в год через Иран – это своповые сделки; турки хотели бы увеличить эти поставки до 10 млрд куб. м., но для этого нет инфраструктуры. Для Ашхабада поставки 2 млрд кубов – приятная мелочь. Для Анкары – сигнал для Москвы, мол, нет незаменимых. Однако полностью заместить российский газ туркменским невозможно, и в Турции, а там достаточно прагматиков в руководстве, это понимают. 

Что касается первой задачи – завербовать Туркменистан в союзники в противостоянии с Россией, это мало реально. Да, земли будущей Османской империи в давние времена заселили завоеватели – туркмены-сельджуки, пришедшие на Ближний Восток из Туркменистана. Генетический код прослеживается. Но геополитические реалии таковы, что Ашхабад не может себе позволить ссориться с Москвой. 

В: В условиях кризиса между Москвой и Анкарой Туркменистан сможет получить выгоду, продавая дополнительные объемы своего природного газа. Таковы законы рынка. В чем может быть выгода Азербайджана? 

О: Вы абсолютно правы. Это законы рынка. Начиная с введения Москвой контр-санкций против агробизнеса в странах Евросоюза, производители сельхозпродукции из Азербайджана расширили и объемы, и ассортимент своего экспорта в Россию. Как известно, вода дырочку найдет. Через Азербайджан может пойти и реэкспорт турецких товаров. Более того, страна на каспийском побережье сможет приманить и часть российских туристов, которым закрыта дорога в Египет и Турцию. 

В: Как и в случае с Туркменистаном, просматривается генетический код и языковое сродство. Не пытается ли Анкара разыгрывать и «азербайджанскую карту»? 

О: Языковое сродство, безусловно, сказывается. Что до карточной метафоры, то она не вполне ложится в масть. Турецкие лидеры осведомлены, что Азербайджан как ключевой поставщик углеводородного сырья на внешние рынки заинтересован в безусловно 

стабильном геополитическом фоне. Без внешних раздражителей. Без множащихся без нужды рисков. Без фактора личных амбиций, диктующих авантюристическую внешнюю политику. Баку всегда занимает позицию равноудаленности от центров силы, умело балансируя даже между недружественными державами. 

В: Вы видите в этом проявление слабости? 

О: Напротив, - проявление силы. Всегда нужно ясно осознавать свои конкурентные преимущества. Часто говорят о таком понятии, как «страна-мост», которая объединяет. Азербайджан в нашем случае находится в выигрышном положении. Не забывайте, что президент Ильхам Алиев – выпускник МГИМО, говорит и по-русски, и по-турецки. Ряд местных политологов допускают, что когда придет время мириться, а этот момент настанет, трудно будет найти более психологически комфортного и для Путина, и для Эрдогана посредника, чем Ильхам Алиев. Тем более, что он хорошо знает обоих. 

В: Так вы допускаете, что Путин и Эрдоган могут выбрать в качестве нейтральной площадки, чтобы восстановить испорченные отношения, именно Баку? 

О: Нисколько не удивлюсь, если это будет именно Баку. 

- Спасибо, Владимир. С нами в студии был Владимир Михеев, журналист-международник, в настоящее время – обозреватель программы «Россия-Евразия» в рамках передачи Troika Report. 

* * * 

Это была передача Pro & Contra на портале Москва-Баку и я, ее автор и ведущий, Сергей Строкань. 

До новых встреч в эфире!