Главврач больницы Агдама Тарел Эйвазов: Жестокость и дикость, совершенную с мирными жителями Ходжалы, сложно забыть

• 
• 
• 

26 февраля 1992 года. В этот день больница в азербайджанском городе Агдам была переполнена: именно сюда привозили раненых и убитых в результате резни, учиненной армянскими формированиями в Ходжалы. Неоценимой оказалась тогда работа врачей, которые не оставляли свое дежурство, день и ночь помогая раненым мужчинам, женщинам, детям и старикам. Руководил в то время этой самоотверженной работой главный врач центральной районной больницы Агдама Тарел Эйвазов. Именно им позже был создан полевой военный госпиталь, который оказывал помощь раненым во время первой Карабахской войны, а после наступления перемирия он несколько лет руководил работой врачей в медицинском пункте, созданном в палаточном городке для вынужденных переселенцев. В интервью «Москва-Баку» заслуженный врач Азербайджана, кандидат медицинских наук, ветеран Карабахской войны Тарел Эйвазов поделился своими воспоминаниями о событиях в Нагорном Карабахе.

- Тарел муаллим, что предшествовало Ходжалинской трагедии? Как вы вспоминаете те годы?

- Я родился в городе Шуша, но мое детство и юность прошли в Агдаме. В 1990 году, в самый разгар нагорно-карабахского конфликта, меня назначили главным врачом Центральной районной больницы Агдама. Утверждают, что события вокруг Карабаха начались с 1988 года. Но я сам был свидетелем того, как армянская сторона начала прощупывать ситуацию еще в 1987 году. По утрам, особенно вокруг Шуши, мы видели вывешенные белые флаги. Это делала небольшая группа армян, которая хотела таким образом очертить якобы свои территории, обозначить их границы. Местные власти, к сожалению, не реагировали на это должным образом, они тихо убирали флаги и делали вид, что ничего не происходит. Может быть, если первые сепаратистские попытки были бы пресечены, нам не пришлось бы пережить этот конфликт.

Я хорошо помню все даты. 13 февраля 1988 года я ехал на похороны друга. По дороге увидел полицию, которая предупредила меня о том, что если я направляюсь в город Ханкенди, то не стоит ехать, там проходит большой митинг армянской общины и лучше мне вернуться домой. Тем временем, действия общины становились все агрессивнее: они забрасывали камнями проезжавшие автобусы с азербайджанцами, нападали и стреляли по ночам. Все раненые азербайджанцы поступали к нам больницу. Однажды сепаратисты напали на автобус с нашими студентами, направлявшимися в Ханкенди. После этого Педагогический институт, где учились ребята, перевели из Ханкенди в Шушу. Но к этому времени армянская община закрыла дорогу в Шушу, и мы не могли уже туда попасть. А 22 февраля 1988 года появились первые погибшие в этом конфликте – были застрелены двое азербайджанцев - Али Гаджиев и Бахтияр Гулиев, после чего стало понятно, что этот конфликт уже не предотвратить.

Потом началась оккупация. Армянские формирования брали практически каждый день по одному азербайджанскому селу, поджигая все на своем пути. Мне часто по работе приходилось летать на вертолете, и я сам видел, как внизу горели дома, поля… К этому времени появились первые азербайджанские отряды самообороны, которые защищали свои села и противостояли оккупантам. Но их действия были разрозненными, не хватало общей координации, и все это в результате привело к потере азербайджанских земель.

До Ходжалы в Карабахе было совершено еще одно чудовищное преступление. В первый раз страшная резня произошла 17 февраля 1992 года в селе Гарадаглы Ходжавендского района. Село было захвачено и сожжено, 33 жителя расстреляны на месте, а 118 человек, среди них женщины, дети, старики, взяты в плен. Через несколько дней были убиты 68 пленных, остальных удалось освободить с помощью Красного Креста. Позже 18 человек скончались от полученных ран.

- Следующим на их пути стал Ходжалы? Когда к вам стали поступать первые раненые?

- За несколько дней до трагедии в этот город из-за постоянных ракетных ударов перестали летать вертолеты, которые раньше вывозили жителей. Ходжалинцы остались совсем одни в оцеплении. Я хорошо помню утро 26 февраля 1992 года. Было очень холодно, морозно. К 5 часам утра до больницы добрались первые раненые и обмороженные жители Ходжалы. В основном это были женщины и дети. Мужчины остались оборонять село, многие там и погибли. А большинство стариков просто не смогли пройти дальний путь от Ходжалы до Агдама. Раненые рассказывали нам о сотнях убитых ходжалинцах, которых они не в силах были забрать с собой. К телам убитых невозможно было подойти, боевики держали под прицелом всю территорию. Только через несколько дней после долгих переговоров с помощью организации Международного комитета Красного Креста на вертолете удалось забрать тела, которые находили в лесу, горах, ущельях. Это были обезображенные тела с отрезанными органами, содранной кожей.

… Я помню, как до больницы дошла женщина, которая крепко держала в руках своего мертвого ребенка. Она несла его всю дорогу от Ходжалы и не хотела отпускать. Мы с трудом у нее забрали малыша. Эта женщина просто обезумела от горя, она никак не могла смириться со смертью долгожданного ребенка.

В то утро 26 февраля мы приняли 368 раненых. И скоро по государственному радио услышали информацию о том, что во время нападения на Ходжалы погибли 2 человека. Это была ложь. А мы не могли замалчивать правду. И тогда именно из нашей больницы всей стране стало известно реальное число раненых и погибших. К этому времени мы похоронили уже 50 ходжалинцев. К сожалению, ранения поступивших людей были серьезными, мы не могли спасти всех. И так каждый день умирало по несколько человек...

- С какими травмами к вам поступали ходжалинцы?

- С пулевыми, осколочными ранениями, сильными обморожениями. Но страшнее всего было видеть состояние тел погибших. Оскверненные трупы, выжженные глаза, распоротые животы, отрезанные головы, снятые скальпы. Всю эту жестокость и дикость, совершенную с мирными жителями, сложно забыть…

- Когда вы оставили Агдам?

- Через некоторое время после Ходжалинской трагедии. Ведь на этом боевики не остановились. Следующей их мишенью стал Агдам. К вечеру 28 февраля они стали обстреливать его из «Града». Мы были вынуждены с помощью местного населения вывезти всех больных из больницы. Отвезли их на железнодорожную станцию, где находился специальный поезд, который переоборудовали в госпиталь. Но потом боевики каким-то образом узнали об этом и начали бомбить передвижной поезд-госпиталь с ранеными. Однажды, когда мы приехали с очередными ранеными к станции, то увидели, что поезда нет. Оказалось, что из-за бомбежек он отъехал на предыдущую станцию, ближе к городу Барда, куда «Град» не мог добраться. Пришлось везти раненых к этой станции. Вот в таких сложных условиях мы работали.

- Больница перестала работать?

- Нет, мы по-прежнему работали, понимали, что могут быть еще раненые из Ходжалы. И были поражены, когда 8 марта к нам добралась последняя семья: отец, мать две дочери и маленький мальчик. Все это время они скрывались от боевиков в лесу. Когда мы их увидели, то испытали страшный шок. За это время их одежда превратилась в лохмотья, нос и уши обморозились полностью, также как и ноги… Мы оказали им первую помощь, но их состояние было таким тяжелым, что срочно отправили пострадавших в Баку.

Мы же не могли дальше оставаться в этой больнице. Боевики знали, где она находится, и подвергали ее постоянной бомбежке. Нам пришлось вначале переехать в здание детской больницы в Агдаме. А после того, как город был захвачен, перевезли больницу в село Гарвенд. По мере того, как боевики наступали, нам приходилось уходить. Потом было село Гузанлы, затем Барда. Еще в сельской больнице Махрызлы мы создали первый в истории независимого Азербайджана военный полевой госпиталь, который принимал раненых жителей и солдат.

- Как приняли весть о победе во второй Карабахской войне и возвращение оккупированных территорий?

- Почти 30 лет я находился в угнетенном состоянии. Знаете, нелегко потерять родные земли, оставить отчий дом, не посещать могилы близких. Армянская сторона думала, что мы не можем воевать и никогда не решимся вернуть свои оккупированные территории. Но азербайджанская армия под руководством верховного главнокомандующего Ильхама Алиева смогла освободить оккупированные территории. Мне стало легче дышать, теперь я хожу с высокоподнятой головой. Пусть земля будет пухом нашим шехидам, и тем, кто погиб, защищая Родину в первую Карабахскую войну, и тем, кто отправился на фронт в 2020 году.

Мне уже удалось побывать в родном Агдаме. В результате оккупации это полностью разрушенный город, в центре которого возвышается лишь старинная мечеть. Теперь я живу мечтой вернуться на Родину и с нетерпением жду этого дня.