Академик Алексей Арбатов: Переговоры в Женеве между сирийскими властями и повстанцами будут очень длительными
Юрий Югов, «Москва – Баку»
02.02.2016 20:14
Представитель Высшего комитета по переговорам (ВКП) сирийских повстанцев Рияд Наасан Ага в ночь на субботу сообщил РИА Новости, что комитет готов сесть за стол переговоров с правительством, правда, только если будут выполнены их требования по улучшению гуманитарной ситуации в Сирии. После этого стало известно о том, что комитет направил свою делегацию на мирные переговоры в Женеву.
Ранее ВКП в течение нескольких дней заседал в Эр-Рияде и до последнего момента не объявлял о своем согласии на переговоры. Это связано с рядом требований, которые, по мнению комитета, Дамаск должен был удовлетворить до начала диалога. Требования, в первую очередь, включают так называемые «гуманитарные вопросы», в том числе, снятие блокады с осажденных правительственными войсками городов.
Накануне в Женеве под эгидой ООН начались консультации сторон по урегулированию ситуации в Сирии. Ожидается, что переговоры продлятся шесть месяцев.
Бывший зампред комитета Госдумы по обороне, руководитель Центра международной безопасности РАН, академик Алексей Арбатов в интервью порталу «Москва – Баку» нарисовал свой возможный сценарий мирного процесса в Сирии.
- Повстанческие движения, которые объединились в декабре на конференции в Эр-Рияде, в эти выходные все же согласились прислать свою делегацию на мирные переговоры в Женеве. Хотя еще накануне они отказывались, выставляя целый ряд предварительных условий. Как вам кажется, Алексей Георгиевич, по какому сценарию, скорее всего, пойдет теперь мирный диалог повстанцев с правительством Сирии?
- Эти переговоры будут очень длительными. Чем они закончатся, сейчас непредсказуемо. Но мой сценарий такой: при всех трудностях все же их участники смогут разделить, кого считать террористами-исламистами, против кого будут продолжаться боевые действия, а кто к ним не относится, - и они тогда заключат между собой перемирие. Следующий этап: желательно наладить взаимодействие между теми, у кого перемирие в операциях против общих противников. И составить какие-то наброски будущего Сирии, имея в виду те районы, где будут проведены выборы. Может быть, это будет сделано поэтапно, если не все районы удастся быстро освободить от террористов. Может быть создано временное переходное правительство на основе выборов только в уже освобожденных районах. Иначе, не исключено, годы придется ждать. Это и будет переходный этап.
Переходный этап позволит решить и проблему с фигурой президента Башара Асада. Потому что на переходный период он может остаться. На это уже согласны и в Евросоюзе, и американцы к этому склоняются.
Когда в отдаленном будущем вся территория Сирии будет освобождена, тогда могут быть назначены и всеобщие выборы, с участием и беженцев, которые сейчас находятся вне пределов Сирии. И тогда будет создано правительство национального единства. Возможно, Башар Асад в нем уже не будет участвовать.
- Вероятность официального распада Сирии с началом этих переговоров снизилась?
- Снизилась, потому что страну раздирает война. Поскольку собрались для того, чтобы эту войну прекратить хотя бы между отдельными фракциями, соответственно, те районы, которые эти фракции контролируют, уже перестанут быть сферой раскола и расчленения страны.
- Вы не считаете реальным вариант, при котором курдские районы все же отделятся от Сирии, как только закончится война? Правда, курдская делегация все же приехала в Женеву, хотя многие из повстанцев из числа арабов были против их участия в переговорах.
- Это очень хорошо, что они приехали в Женеву. Они и так получат максимальную автономию. Становится независимым государством им страшно, потому что над ними висит Турция. Оставаться в составе единого сирийского государства, да еще с участием алавитов, которые остаются для Турции отнюдь не друзьями, - для курдов будет все же некоторой гарантией. Надеюсь, они разумно подойдут к этому вопросу и смогут свои амбиции контролировать. Было бы безумием для них сейчас требовать независимости, иначе они останутся беззащитны.
- Ваши коллеги-политологи говорят, что Россию на Ближнем Востоке массовое сознание все чаще воспринимает как союзницу и защитницу шиитов в их вечном конфликте с суннитами. Вы бы согласились?
- Идеологически это, конечно, не так, - России все равно что шииты, что сунниты. Я даже подозреваю, что не только наш народ, но и высшее руководство с трудом ответит, в чем между ними разница. Просто объективно сложилось так, что политические силы распределились, в том числе, и по этому признаку.
Сама по себе всякая идеология, как это было и с коммунизмом, чаще всего, является все же лишь прислужницей, а не локомотивом политики. Вот Турция хочет распространить свое влияние на Ближний Восток, претендует там на роль гегемона. Кто ей препятствует? Прежде всего, Иран, ее прямой конкурент в регионе. Так случилось, что Иран – шиитская страна, а Турция, хотя пока еще остается секулярным государством, но все же – суннитская. Будь Иран тоже был суннитским, - я вас уверяю, - они точно также соперничали бы за гегемонию. Но тогда повод был бы национальный – там тюрки, здесь – иранцы, персы. То же самое относится к отношениям Ирана и Саудовской Аравии.
Религиозные различия в рамках одной конфессии бывают очень жесткими, острыми. Вспомните страшные войны в средние века между христианами – католиками и протестантами! Просто религиозные различия придают дополнительные аргументы, оправдание и повышенную остроту тем противоречиям, которые в общем-то рождаются независимо от религии.