Руслан Хасбулатов: Наши отношения с Гейдаром Алиевым имели не только межгосударственный, но и дружеский характер

Не так давно на заводе «Метровагонмаш» (МО) появилась памятная доска в честь первого заместителя председателя Совета министров СССР Гейдара Алиева. В 80-х годах именно Алиев был инициатором возведения вагоносборочного корпуса предприятия, где собирают современные и комфортабельные составы для столичной подземки. И это не единственный проект, автором и непосредственным участником которых являлся первый зампред Совмина СССР. За годы работы в Советском правительстве Гейдар Алиевич оставил о себе добрую память у простых граждан, творческой интеллигенции и интеллектуальной элиты страны. О своих впечатлениях и общении с Гейдаром Алиевым, ставшим затем президентом Азербайджана, рассказывает "Москва-Баку" Руслан Хасбулатов – экс-председатель Верховного Совета Российской Федерации.

– Руслан Имранович, при каких обстоятельствах произошло ваше знакомство с Гейдаром Алиевым?

– В 1992-м году состоялся официальный визит в Турцию российской парламентской делегации, которую я возглавлял как председатель Верховного Совета РФ. Там мы и познакомились. Еще раньше, в 70-е годы, я конечно же заочно знал его как очень влиятельного члена Политбюро ЦК КПСС, заместителя Председателя Совета министров СССР Косыгина по социальной политике, курировавшего в том числе науку и высшее образование. Гейдар Алиевич очень поддерживал ученых и высшую школу, часто встречался с директорами научных институтов и ректорами вузов, многим помогал и оставил о себе добрую память. Но это были общие сведения, сложившиеся в период моей работы в ЦК комсомола и почерпнутые из общения с моими старыми друзьями, а также отзывов ученых из Академии Наук СССР, с которыми я дружил в те времена.

После распада СССР, одной из причин которого я считаю агрессивное устремление армянского руководства захватить Нагорный Карабах, приведшее к ужасной войне между двумя народами, Алиев был «не у дел». Но вскоре был призван руководителем Нахичевани. Какое-то время обязанности президента Азербайджана исполнял Иса Гамбар. Во время нашей недолгой встречи в Баку, Гамбар произвел на меня не очень хорошее впечатление. Затем пришел к власти Абульфаз Эльчибей, представитель литературной богемы, малопригодный для управления государством.

И вот я, во главе большой парламентской делегации РФ, прибывшей с официальным визитом в Турцию, встречаюсь с президентом страны Тургутом Озалом, премьером Сулейманом Демирелем, его замом по партии очаровательной госпожой Тансу Чиллер, с главой парламента и моим другом Хюсаметтином Джиндорук и прочими высокопоставленными лицами. Интерес к нашей делегации и ко мне был огромный.

– Для этого имелись какие-то особые причины или основания?

– Наверное это связано с тем, что я, второе лицо государства, был выходцем с Кавказа, а кавказский элемент в национальном составе Турции является весьма важным, жестко противостоящим арабо-курдскому влиянию. Этот интерес подогревался и в связи с моей лекцией в университете во время предыдущего визита, когда состоялся очень откровенный разговор, в котором я затронул вопросы внешней политики России во главе с президентом Ельциным.

На второй или третий день пребывания, уже ночью, когда я, основательно усталый, вернулся в резиденцию, ко мне заходят наш посол и мой помощник Гена Пересадченко (раньше он был помощником у Горбачева, но мы знакомы еще по совместной работе в ЦК ВЛКСМ). Они сообщают, что недалеко от нас отдыхает Гейдар Алиев, глава Нахичевани – это в порядке информации, никаких предложений не делают. Я немедленно поручаю Пересадченко связаться с Алиевым и сообщить ему, что еду к нему в гости – пусть позаботится о «шашлыке».

И посол, и мой помощник, конечно, в недоумении от такого спонтанного решения, пытаются даже отговорить, ссылаясь на протокол. Я возразил и сказал буквально следующее: «У нас на Кавказе существует древняя традиция – уважение не по должности, а по уму и старшинству. По обоим этим признакам Алиев меня превосходит, я обязан первым прийти к нему и засвидетельствовать свое уважение, без каких-либо политических переговоров».

Аргумент подействовал и через минут 10-15 я выехал к Алиеву. Он был тронут и очень удивлен. Когда мы поздоровались и крепко обнялись, Гейдар Алиевич даже немного расчувствовался. Вскоре подоспел превосходный шашлык, хозяин расслабился, много говорил о ситуации в Азербайджане, необходимости восстановления дружеских отношений с Россией, без которых немыслимо нормальное развитие его страны.

Провели мы время довольно долго, более 2-х часов. Ни о чем не договаривались, но обменялись личными телефонами, на всякий случай.

– А как восприняла ваш дипломатический экспромт принимающая страна?

– Самое удивительное произошло на следующий день. Я с мэром Стамбула должен был выехать в какой-то городок, недалеко от столицы, в котором живут выходцы с Северного Кавказа. В общем, это была турпоездка, отдых для меня, а российские депутаты знакомились с работой Великого собрания (парламента) Турции. Но еще за два часа до этого моему помощнику звонит начальник протокола парламента и просит принять господина Джиндурука, председателя Великого национального собрания Турции в моей резиденции. Я, естественно, соглашаюсь, хотя в полном недоумении – что могло случиться? В Москве вроде бы все в порядке, я непрерывно получаю сообщения, здесь тоже идет все, согласно программе. И вдруг такая незапланированная встреча. Не скрою – немного встревожился.

Прибывает Хюсаметтин Джиндорук, мы садимся завтракать. Он, как полагается, интересуется, как самочувствие, как проходит отдых, все ли живы-здоровы, довольна ли моя дочь Селима условиями? Затем осторожно делает мне еще один комплимент, заметив, что после трудного и напряженного рабочего дня я нашел в себе силы побродить по побережью и даже встретиться с Гейдаром Алиевым.

Тут я все понял и едва не рассмеялся. Оказывается, моя встреча с Алиевым и была причиной визита гостя. Посол Чернышев тоже признался, что это вызвало буквально шок в турецком руководстве – для чего это мы встречались? Они даже представить не могли подобный эпизод, как и я не догадывался, что мой визит встревожит руководителей Турции!

– Так чем же все закончилось? Надеюсь, это не вызвало дипломатический скандал?

– Я самым искренним образом объяснил Джиндоруку, что абсолютно никаких политических мотивов не было у меня при встрече с Алиевым, кроме как дани уважения к этому умному человеку, оставившему о себе память в русской интеллигенции как порядочного руководителя. А мне, как выходцу с Кавказа, не следует игнорировать наши вековые адаты – обычаи почитать старших, что предписывает и Коран, священная книга мусульман. Эти соображения, как показалось, убедили собеседника в моей правдивости и он с облегчением расслабился. Затем стал расспрашивать о ситуации на Кавказе, о руководителях, их отношениях с российским руководством.

Я отвечал так, как полагалось, поскольку никаких тайн в этом не было. И сказал господину Джиндорук, что Алиев – это будущий президент Азербайджана.

Наш посол, большая умница, позже признался мне, что турецкие руководители заподозрили, что в Москве решили свергнуть тогдашнего президента Азербайджана и поэтому я встретился с ним. «Но Вы, Руслан Имранович, убедили главу Парламента в том, что ваша встреча имела частный и даже эмоциональный характер», - сказал он.

Надо сказать, что Анкара задалась тогда вопросом: если влиятельный государственный деятель России встретился с Алиевым, имел с ним продолжительный разговор – это неспроста. Поэтому надо лучше изучить Гейдара Алиева.

Джиндорук повез меня к Сулейману Демирелю, который встретил меня ласково, долго не отпускал руку.

Затем поехали в резиденцию к Тансу Чиллер. После церемониальных выступлений меня пригласили на обед. Были замечательные блюда богатой турецкой кухни, возможно, самой лучшей в мире, поскольку она вобрала в себя все гастрономические шедевры покоренных стран.

Постепенно, медленно, но верно Тансу Чиллер тоже перешла к теме моего ночного путешествия к Алиеву. Вопросы задавались, следует отметить, очень деликатно. Но я хорошо понял озабоченность собеседников, сделавших ставку на тогдашнего правителя Азербайджана, и был искренен, поскольку никаких скрытых замыслов не имел. Поэтому намного легче вел беседу, чем мои оппоненты.

– Ваши разъяснения успокоили турецкую сторону?

– Я сказал, что как кавказский человек, мусульманин (хотя всецело являюсь российским интеллектуалом, воспитанным на великой русско-европейской культуре и верно служивший своему Отечеству) я искренне заинтересован в добрососедских, дружеских отношениях с великим турецким народом и его правительством. И если моя, не предусмотренная программой встреча с главой вилайета Азербайджана, господином Алиевым, вызвала Ваше недовольство, я приношу свои глубокие извинения.

Но одновременно хотел бы высказать некоторые соображения личного характера с точки зрения аналитика, а не официального представителя России, причем, в силу исключительно дружеского к Вам отношения.

Я сказал следующее: Во-первых, политический режим, сложившийся сегодня в Азербайджане, слабый и неустойчивый. Помощь со стороны Турции, какой бы она ни была масштабной, не может изменить ситуацию – слишком некомпетентны пришедшие к власти президент и его правительство. Это – представители, скажем так, «богемной культуры». Возможно, президент никогда в своей жизни не был на заводе или фабрике.

Во-вторых, они погрязли в коррупции, что заметно всем и поддержка народа быстро сокращается.

В-третьих, как мне сообщают наши аналитики, среди претендентов на президентство в Азербайджане самые большие шансы у Алиева.

И в-четвертых, президент России абсолютно не вмешивался ни в какие внутренние дела бывших республик СССР.

– И как они восприняли подобные соображения ?

– Мои высокопоставленные собеседники были в замешательстве. Тургут Озал говорит: «Но ведь он коммунист!». Я смеюсь и отвечаю: «Я тоже был коммунистом!». Госпожа Чиллер хохочет, – она так красиво смеялась, но задавала весьма практичные вопросы.

Рассудительная дама спрашивает: «Господин Председатель, мы все знаем, что Вы друг Турции. Знаем и то, что Вы хорошо владеете ситуацией в бывших республиках СССР. Скажите, если как Вы предсказываете, господин Алиев станет руководителем Азербайджана, он не станет создавать коммунистический строй, враждебный Турции»?

В ответ я тоже рассмеялся и сказал, что это уже невозможно: не только в Азербайджане, но и в других странах бывшего СССР. И умный Алиев это понимает очень хорошо. Что касается его возможной внешней политики - одно несомненно для меня – Алиев наладит дружественные отношения с Россией, поскольку слишком тесно он связан с нашей страной внутренне, как мне кажется, он считает Россию своей второй Родиной.

«А как с Турцией сложатся отношения»?!

Думаю, будет стремиться к самым дружественным отношениям с Турцией, поскольку он реалист, прагматик. И будет делать то, что полезно для России, и для Турции. Алиев как очень опытный менеджер высокого класса, лучше чем кто-либо другой, сможет вывести из кризиса свою страну. А сотрудничать с хорошо развивающимся государством всегда предпочтительнее, чем с бедной.

Вот такой разговор был у меня с турецкими руководителями. Вскоре Алиев стал президентом Азербайджана. И когда он прибыл в Москву с официальным визитом, то в первую очередь наведался в Верховный Совет, чем немало удивил кремлевских обитателей.

– Это был ответный жест вежливости, или вы решали какие-то практические задачи?

– Тогда в СМИ была актуализирована проблема с российскими военнослужащими, оказавшихся в плену за участие в войне за Нагорный Карабах и приговоренных в Баку к смертной казни. Обращение президента Ельцина с просьбой передачи их российским властям не имели успеха. Матери этих солдат обратились ко мне. Я направил к Гейдару Алиеву генерала Владислава Ачалова со своим письмом и просьбой вернуть этих обвиненных в Россию. Согласно тогдашней азербайджанской конституции, правом распоряжаться судьбами приговоренных к высшей мере наказания имел не президент, а парламент. Алиев предпринял немалые усилия, чтобы получить разрешение парламента выполнить мою просьбу, Ачалов вернулся с военнослужащими. Правда, ельцинисты представили это событие, как заслуга президента РФ.

– Больше между вами не было встреч?

– Был еще один запомнившийся мне эпизод. Как-то звонит Гейдар Алиевич, сообщает, что у его семьи пытаются отобрать столичную квартиру под выдуманным предлогом, что живущие в Москве дети Алиева, дескать, «иностранцы». Думаю, кто-то настойчиво продолжал вытеснять фамилию Алиева из Москвы. Я немедленно позвонил мэру Лужкову и попросил его закрыть эту тему, напомнив, что в Москве достаточно других проблем. Затем сообщил о разговоре Гейдару Алиевичу и сказал, что если что-то пойдет не так, пусть дети обращаются ко мне лично.

Так что, наши отношения имели не только межгосударственный, дипломатический, но и товарищеский, дружеский характер. Потому что мы хорошо понимали и уважительно относились к друг другу. И это помогало решать многие вопросы и снимать непреодолимые, как казалось, противоречия между нашими сторонами.