AZN = 54.47 RUB
USD = 92.59 RUB
EUR = 100.27 RUB
Новости дня

Ведущая Первого канала Ирада Зейналова: В работе я заставлю гнуться железо

Анна Немолякина, "Москва-Баку"
10.07.2015 11:08
Известная тележурналистка, лицо и голос программы «Воскресное время» (Первый канал) Ирада Зейналова в Азербайджане бывает не только по служебной надобности. Это родина ее отца. В интервью корреспонденту «Москва-Баку» Ирада Зейналова рассказала, откуда у нее железная воля, чего она боится и что стоит коллекционировать.



Я люблю быть первой и победить не только обстоятельства, но и себя...
- Ирада, у вас звучное имя, что оно означает?

- Насколько я знаю, имя персидское, оно означает волю к победе или трактуется как дочь победителя. У нас в семье две девочки: у одной имя персидское, а у другой русское – Светлана. Потому что мама русская, а папа азербайджанец. Мне мое имя нравится, и в детстве меня звали не Ирада, а Ирадэ, и мне казалось, что это более правильное произношение.

- Имя полностью отражает ваш характер, и вы действительно привыкли побеждать и быть во всем первой?

- Наверное, на работе я жесткая, но не потому что я такая, а потому что работа такая. Если не поставишь задачу, и не заставишь себя и окружающих ее выполнить, телевидение все-таки коллективный труд, то ничего не достигнешь, поэтому воля к победе у меня очень большая. Я очень люблю быть первой и победить не только обстоятельства, но и себя. В работе я заставляю гнуться железо.



А в быту и в человеческих отношениях абсолютная тряпка, я никому ни в чем не отказываю, меня очень легко заставить сделать то, чего не хочу. Я всегда прихожу на помощь, готова ночью вскочить и побежать, в быту очень удобный человек.

- Вы родились в Москве, а на родине отца, в Азербайджане, бывали?

- Первый раз в Азербайджан я приезжала в детстве, мне было два с половиной года, затем четыре, и потом уже взрослые школьные года, когда сестра была взрослая. Потом в командировки ездила. На родине отца в селе Керпулу я не была, потому что было неудобно добираться, родители меня жалели, а позже этот район, уже перестал быть свободным для въезда. Самое далекое место, куда ездила в Азербайджане, это город Гянджа (второй по величине город в Азербайджане - прим. авт.), у папы были там друзья, мы отдыхали. Я также бывала в Баку, Загульбе…

- Поддерживаете связь с родственниками в Азербайджане?

- У меня очень много родственников в Азербайджане: у папы много братьев, они все живут там. Поскольку я всегда набегами приезжаю, максимум на 2-3 дня, я не успеваю ни с кем встретиться. С друзьями могу пересечься поздно вечером в маленьком ресторанчике. А с родственниками в силу разных причин мы не очень близки, поэтому я давно никого не видела. Когда была маленькая, мы все общались. Дяди, тети приезжали к нам в Москву: кто-то лечиться, кто-то поступать в институт, кто-то еще куда-то. Я помню, в доме всегда были деревянные ящики, в которых привозили гранаты, зелень, рыбу. Родственники неделями жили у нас в московской квартире, учили меня готовить. Так что я очень хорошо готовлю азербайджанские блюда.



- Насколько я знаю ваш отец по профессии журналист, не так ли?

- По образованию он журналист, но выбрал административную линию, работал в министерстве сельского хозяйства.

- Отец советовал вам поступать на факультет журналистики?

- Папа не советовал, мама говорила, что мне нужно поступать на журфак или иняз, МГИМО, так как я школу заканчивала с медалью и мне легко давались сочинения. Но в результате стало понятно, что в 90-е гуманитарные профессии никого не прокормят, поэтому я пошла в технический вуз, по совету мамы и ее сестры, и закончила его.



- А как попали в журналистику и почему выбрали ТВ-журналистику?

- Я всегда хотела заниматься тележурналистикой, мне даже в голову не приходило, что буду писать газетные заметки. Я всегда знала, что это будет телевидение. Пришла на ТВ в конце 97-го года на Второй канал, до 2000-го года проработала редактором, потом стала корреспондентом в «Вестях», а потом ушла на Первый.

- Помню ваши репортажи из горячих точек. Как хрупкая женщина в кадре стоит под пулями и ведет репортаж. Признайтесь, вам же было страшно?

- Я не могу сказать, что мне было особенно страшно. Не потому что я очень смелая, а потому что, когда у тебя в руках микрофон, ты не задумываешься о страхе, у тебя в голове мысль - снять. Страх один - не опоздать на перегон материала, успеть сделать к эфиру сюжет, страх сделать плохой сюжет. Эти фобии есть у каждого журналиста. Наверное, никто из журналистов не думает страшно или нет, конечно, когда пули свистят над тобой, пригибаешься, это жутко неприятно, но страх перед летучкой сильнее. Страшно, что будут ругать твой плохой материал.



- Вы работаете в прямом эфире, раньше как корреспондент делали прямые включения. Вообще, в прямом эфире может произойти что угодно. Как настраиваетесь вы?

- Я очень эмоциональный человек, и когда я выходила в эфир корреспондентом, мне нужно было только одно: чтобы мне кто-то позвонил перед эфиром и сказал «успокойся». Потому что войти в прямой эфир легко, а выйти бывает трудно, можешь не остановится. Программа «Воскресное время» - это немного другой эфир, там нужно быть очень сосредоточенным. Меня раздражает, если кто-то вдруг за спиной готовит свой эфир, громко говорит, потому что полная концентрация, много информации перед глазами у ведущего на ленте. Все эти 1,5 часа - определенный уровень концентрации.



- Есть короткий рецепт от Ирады Зейналовой как вести себя в прямом эфире?

- Каждый эфир нужно делать как последний, отрабатывать по полной, не делая себе скидок. И в каждом эфире нужно четко понимать, что ты хочешь донести до зрителя. Потому что люди будут воспринимать мир, именно через ту призму, которую ты до них доносишь. На плечах ведущего лежит очень большая ответственность.

- Возвращаясь к программе «Воскресное время». Не так давно, анонсируемый вами сюжет в прямом эфире о 100-летии геноцида армян, вызвал в Азербайджане неоднозначную реакцию. Что бы вы ответили на эту критику? Переживали по этому поводу?

- Я была за рубежом, у меня были выходные, и вдруг мне начали звонить друзья и поддерживать меня. Потом мне рассказали про неоднозначную реакцию и показали открытые письма недовольных. Мы много обсуждали эту ситуацию с моими азербайджанскими друзьями и с моим руководством. Я могу сказать одно, что я очень люблю Азербайджан и все, что меня связывает с этой страной. Я жила в Израиле и видела трагедии людей и уверенна, что кровь кровью мерить нельзя, и любая трагедия остается трагедией. Мне бесконечно жаль любых погибших в конфликтах. Мне кажется, что мы, люди, должны становится добрее, а не наоборот, нужно уходить от конфликтов.

- Вы брали интервью у разных известных людей, одной из них была Анджелина Джоли, по разным рейтингам, самая красивая женщина на планете. Вы можете сказать, что она действительно эталон женской красоты и доброты?

- Я очень долго ее ждала, готовилась, и в итоге пропустила момент, когда она вошла. Ожидала увидеть королеву. Передо мной сидела женщина, красивая и милая, но как только она начала разговаривать, я правда увидела в ней фею красоты и доброты. У нее есть дар - она настоящая звезда. Когда мы с ней разговаривали, казалось, что она говорит настолько искренне и только со мной. Было ощущение, что мы ближайшие подруги. Я выбежала с интервью с уверенностью, что держу в руках нереальный эксклюзив, которого никто никогда не слышал. Когда прослушала это интервью после, я поняла, что она не сказала ничего, кроме того, какая у нее замечательная семья, дружные дети, любящий муж и прекрасная работа. Но излучение ее таланта было настолько, что я купилась безвозвратно. И это дорогого стоит.

- У вас есть эталон женской красоты?

- Для меня он собирательный. Мне очень нравится, как подает себя Моника Беллучи, нравится Скарлетт Йоханссон, Одри Хепберн, мне кажется, что от этих женщин идет мощь, которая делает их красивыми.

- Вам приходилось встречаться с первой леди Азербайджана Мехрибан Алиевой?

- Да, я встречалась с Мехрибан Алиевой. Это было давно. Мы делали интервью в Фонде Гейдара Алиева. И я была восхищена ее красотой и простотой общения. Невероятного обаяния женщина, по-настоящему, отдающая всю свою жизнь своей стране. Уникальная, и это без преувеличения.

- Ваш сын Тимур не пошел по стопам мамы, и не будет журналистом, какую дорогу он себе выбрал?

- Он совсем не хочет быть журналистом. Год он провел в военном университете, учился на военного переводчика, но по состоянию здоровья дальше не пошел по этой стезе. Он выбрал другой путь – МГИМО, наверное, будет дипломатом. Но, конечно, мне бы хотелось, чтобы он посвятил себя любимым профессиям. Тимур хотел быть разведчиком, офицером, но, к сожалению, не выдержал жизнь в казарме, военного порядка. Все-таки армия – это стиль жизни, который нужно принять.



- А вы своего сына в строгости воспитывали?

- Я ему прививала общечеловеческие ценности, что уважать нужно всех, цвет кожи, национальность не имеет значения. Его становление пришлось на годы, когда мы работали в Лондоне, мне было очень легко ему объяснить, что такое толерантность и каким должен быть человек. Очень рада, что ему это привилось. Ему все равно какой человек ориентации, цвета и т.д. Мой ребенок вырос очень справедливым, и, когда мы вернулись в Москву, многие вещи его потрясали. Он мог вызвать милицию, если был свидетелем несправедливой ситуации, вырос смелым и честным парнем.

- В одном интервью я прочитала, что вы коллекционируете фигурки клоунов, это правда?

- Когда-то я коллекционировала фигурки и маски, но квартира заполнилась ими уже. Поэтому теперь я коллекционирую впечатления, путешествия, эмоции. Потому что, когда не можешь вспомнить эмоции - это очень грустно, поэтому я коллекционирую теперь только впечатления.