О новой эскалации в Персидском заливе и ее последствиях для России и Азербайджана размышляет политический обозреватель Сергей Строкань – специально для портала "Москва-Баку"
Угроза новой большой войны в Персидском заливе, возникшая после беспрецедентной атаки на нефтяные объекты в Саудовской Аравии, стала мощным дестабилизирующим фактором не только на Ближнем Востоке, но и в соседних регионах, входящих в зону стратегических интересов России и Азербайджана. Лихорадка на мировом нефтяном рынке, будущее которого выглядит все более неопределенным, и продолжающаяся эскалация вокруг Ирана, становятся новым вызовом и для Москвы и Баку. Ведь Россия и Азербайджан входят в круг мировых экспортеров нефти, при этом Иран -- их стратегический партнер, на котором завязаны многочисленные интеграционные проекты с участием трех стран, реализуемые в Евразии.
В эти дни в Москве и Баку ломают голову над тем, какие краткосрочные и долгосрочные последствия для двух стран и их позиций на нефтяном рынке будет иметь произошедшее нападение беспилотных летальных аппаратов на ключевые нефтяные объекты Саудовской Аравии – страны, снискавшей себе репутацию «мировой автозаправки». Тем более, что эта атака дронов, которую по одной версии осуществили йеменские повстанцы, а по другой Иран – явно не конец истории и у нее может быть продолжение. Влиятельный американский сенатор Линдси Грэм – один из главных «ястребов» в Конгрессе США, уже предложил в ответ на атаку дронов разбомбить нефтяные объекты Тегерана, как он выразился, чтобы «сломать хребет иранскому режиму». Вот такие в регионе царят настроения.
Споря о том, кто больше всего выиграет от происходящего, эксперты и СМИ уже даже стали употреблять термин «геополитическая премия». Только вдумайтесь: премия за эскалацию или за войну! Сегодня даже можно услышать такое мнение, что, дескать, как это ни цинично звучит, но в чем-то происходящее может быть даже выгодно другим нефтяным игрокам, включая Россию и Азербайджан.
Логика здесь такая: в ходе недавней атаки дронов никто не погиб, крови пролито не было, при этом Саудовская Аравия – страна богатая, свои нефтяные мощности все равно восстановит.
А вот то, что цена на нефть подскочила – это вроде как хороший знак для тех, кто нефть добывает, кого она кормит.
Если представить, что Саудовской Аравии не удастся быстро вернуть добываемые объемы, то тогда другие государства смогут в определенный момент нарастить добычу.
Включая те страны, которые в свое время договорились ограничить добычу в рамках так называемой сделки ОПЕК+.
Однако логика такого конъюнктурного подхода, исходящего из возможности быстро нагреть руки на конфликте в Персидском заливе, на самом деле ущербна. Ведь в любом случае Саудовская Аравия рано или поздно восстановит добычу и захочет вернуть себе утраченную нишу. И вот тогда на рынке окажется «лишняя» нефть, пришедшая на него во время нынешней эскалации, включая «сланцевую нефть» из Америки.
Неизбежным следствием этого станет падение мировых цен на нефть, возможно, даже ниже того уровня, который был до сентябрьской дроновой атаки на саудовские объекты.
И тогда все те, кто серьезно верит в возможность половить рыбку в мутной воде конфликта, окажутся у разбитого корыта.
Между тем, грозная риторика тех, кто жаждет крови, хочет продолжения конфликта – теперь уже с Ираном, и другие голоса, призывающие остановиться и не раскачивать лодку, напоминают о том, что в разных регионах современного мира – не только в Персидском заливе, но и на постсоветском пространстве, в том числе, в Закавказье, борются два альтернативных подхода к тому как делать политику и решать конфликты.
Очевидно, что в то время как у части политиков есть запрос на эскалацию, войну, позволяющую манипулировать своими избирателями, уходить от решения собственных проблем, есть другое мощное движение -- растущий запрос на мир, крепнущее неприятие как горячих, так и замороженных конфликтов.
Борьба этих подходов происходит необычайно остро. Помимо Ближнего Востока самым близким примером этого для жителей бывших советских республик может служить ситуация на Украине. C одной стороны, президент Владимир Зеленский призывает к миру на Юго-Востоке страны. Выполняя волю своих избирателей, он пытается невоенных путем вернуть Донбасс в состав Украины. С другой стороны, именно в эти дни в Донбассе происходит очередное обострение. Режим прекращения огня в зоне размежевания сторон нарушается практически ежедневно. Прошедшая на этой неделе в Минске очередная встреча Трехсторонней контактной группы окончилась безрезультатно.
При этом на фоне угрозы нового обострения без особого результата идут споры о том, как договориться враждующим сторонам. Уже появились так называемая «формула Штайнмайера», за ней – «формула Зеленского».
Кроме того, напомним, есть еще невыполненные 13 пунктов Минских соглашений. И за дымовой завесой всех этих формул и частоколом пунктов долгожданного мира в зоне украинского конфликта не видно.
Вам это ничего не напоминает?
Линия разграничения сторон, нарушения режима перемирия, невыполнение международных договоренностей, грозные заявления политиков. Бьющиеся, как рыба об лед, посредники между враждующими сторонами.
Наконец, Минск и ОБСЕ?
Да-да, при всех различиях тупик на Донбассе все больше напоминает карабахский тупик. Скажем больше -- на самом деле, все подобные международные тупики чем-то похожи друг на друга.
Подтверждением этого стало одно из последних заявлений премьер-министра Армении Никола Пашиняна, строго одернувшего бывшего американского сопредседателя Минской группы ОБСЕ Мэтью Брайзу и заявившего о том, что «Карабах – это Армения, и все».
Итак, «Карабах – это Армения, и все». Неужели это и есть та самая главная и единственная, заветная «формула Пашиняна» по Карабаху, которую от новых армянских властей ждали больше года? Терпеливо ждали не только в Баку, но и в других столицах?
Но тогда о какой «амплитуде возможностей» в переговорном процессе по Карабаху может идти речь? Что с этим посылом делать посредникам из Минской группе ОБСЕ?
И наконец, кому она больше играет на руку – тем, кто стремится к миру или горячим головам, играющим на обострение и не боящимся того, что ситуация выйдет из-под контроля и начнет скатываться к силовому противостоянию?
Уже на будущей неделе, когда в Нью-Йорке на очередной сессии Генассамблеи ООН, соберутся многие мировые лидеры и высокопоставленные дипломаты из более чем 150 государств, мы увидим новую эпическую битву «разжигателей» и «пожарных», «партии мира» и «партии войны», которую будут транслировать все мировые телеканалы. Наверняка, будут здесь говорить и об Иране, и об Украине, и о Карабахе. Опыт Генассамблеи показывает, что выходящие на ее трибуну политики нередко используют эту появляющуюся у них один раз в год уникальную. возможность для того, чтобы прокричать свою правду, и заткнуть уши или демонстративно выйти из зала, когда свою, другую правду произносит оппонент. Не трудно представить, что скажет в Нью-Йорке премьер-министр Пашинян.
Но не будем забывать о том, что в Нью-Йорке ведь не только грозят и обвиняют друг друга. В кулуарах Генассамблеи идет не столь заметная внешнему миру черновая работа по наведению мостов. Ее неотъемлемой частью станет и запланированная на полях открывающейся Генассамблеи встреча глав МИД Азербайджана и Армении Эльмара Мамедъярова и Зограба Мнацаканяна. Два министра получат возможность еще раз поговорить о том, какая дорога ведет к миру в Карабахе и как, наконец, ее осилить, отбросив опасное пустозвонство и популизм.
