Художник Гейюр Юнус: Однажды Рокфеллер решил купить мою картину, через некоторое время ко мне пришли из КГБ

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 

Творчество ученика непревзойденного азербайджанского художника Саттара Бахлулзаде - Гейюра Юнуса вобрало в себя разные направления искусства. Этого художника отличает собственный уникальный стиль, который сочетает в себе элементы Каджарской живописи и миниатюры, итальянского и позднего северного Ренессанса. Работы Гейюра Юнуса выставлялись в России, США, Германии, Франции и других странах, они хранятся в Третьяковской галерее в Москве, французской галерее Л’Оранжери, Берлинском этнографическом музее, а также в частной коллекции главы дома Рокфеллеров. Эксперты Sotheby’s назвали Юнуса самым оригинальным художником исламского мира. Корреспондент «Москва-Баку» побеседовала с народным художником Азербайджана Гейюром Юнусом, который рассказал о творчестве и поделился воспоминаниями о своем знаменитом родственнике.

- Расскажите, как всё начиналось? Когда пришло понимание «я художник»?

- Я родился в поселке Амирджаны, недалеко от Баку. Рисовать начал в раннем детстве. Родители, заметив мой интерес к живописи, записали меня в местный кружок рисования. Уже тогда я решил стать художником, как мой знаменитый родственник Саттар Бахлулзаде. Кстати, Саттар очень долго не пускал меня в свою мастерскую, часто повторял, что это «довольно сложная профессия и нужно тысячу раз подумать, прежде чем свяжешь свою судьбу с искусством». Он говорил, что мне нужно идти к цели самому, без его протекции. Впервые я попал в его «святая святых» после того, как поступил в Бакинское художественное училище имени Азима Азимзаде. Однажды настал и тот момент, когда Саттар представил меня своим друзьям. Это были выдающиеся личности - писатель Мирза Ибрагимов, поэт и драматург Сулейман Рустам, композитор Кара Караев. Помню, как я смущался во время знакомства, а Саттар тихо произнес: «Это Гейюр - внук моего дяди. Очень талантливый молодой человек». Когда я поступил в Академию художеств в Тбилиси, он часто приезжал меня проведать. Его там очень любили. Всегда интересовался моей учебой и говорил, что у меня должен быть свой «почерк». Мы были очень близки с ним, он писал мне письма, делился со мной всем, что было у него на душе. Когда я учился на IV курсе, получил из дома телеграмму, что Саттара больше нет. Помчался на вокзал, но билетов на поезд не было. До Баку добрался лишь к утру, уже после похорон Саттара. Очень жаль, что я не успел с ним попрощаться…

- Большинство ваших персонажей обладают внешне прекрасным обликом - это луноликие красавицы, очаровательные дети, благообразные старики. Восточные мотивы пронизывают ваше творчество. Расскажите, как удалось найти тот самый свой «почерк»?

- Долгое время я не мог найти свой стиль, писал, как многие в те годы - то нечто похожее на Саттара Бахлулзаде, то на Таира Салахова. Однажды мне в руки попался сборник стихов азербайджанской поэтессы начала XIX века Хейран Ханум – дочери нахчыванского хана. Она рано вышла замуж за тебризского аристократа и уехала в Иран. Потеряв сына, она начала писать стихи. Читая ее произведения, я размышлял, как же могла выглядеть эта удивительная женщина и стал придумывать ее внешность. В моем сознании она была круглолицей волоокой красавицей с благородными чертами. Так родился портрет Хейран Ханум. Это было в 1983 году, как раз перед выставкой национальных мастерских. Помню, ко мне в мастерскую приехала делегация выставочного комитета, они долго рассматривали мои работы. Остановили свой выбор на портрете дочери нахчыванского хана. С этого все и началось.

- Ваши работы выставлялись в Москве, Лондоне, Париже, Нью-Йорке, а одно из полотен приобрел сам глава дома Рокфеллеров Дэвид Рокфеллер. Как произошло ваше знакомство?

- Дэвид Рокфеллер приезжал в Баку в 1986 году. Это был деловой визит, но он нашел время, чтобы посетить нашу галерею в Ичеришехер. Всем известно, что Рокфеллер коллекционировал произведения искусства самых разных стилей и эпох. Помню, пришел в бакинскую галерею с большой «свитой». Долго разглядывал картины, останавливаясь перед каждой из них, пока его переводчик не сообщил мне, что Рокфеллеру понравилась одна из моих работ – «Адам и Ева». «Он хочет купить эту картину», - указал на полотно переводчик. Я так растерялся, что лишь ответил: «Обращайтесь к моему руководству». Дело в том, что в то время частной продажи в галереях не было и за тесным «общением» с иностранцами тщательно следили «сверху». Рокфеллер удивился, мол, вы же - автор, зачем к руководству? Потом попросил меня сфотографироваться с ним на память и уехал. Спустя некоторое время я получил от него два письма. До сих пор храню их дома. Бумага с водяными знаками, конверт с печатью банка (Смеется). Через пару дней за этими письмами пришли «люди в штатском» из КГБ, забрали, а потом все же вернули. И только через несколько лет его представители вернулись в Баку и наконец-то смогли забрать «Адама и Еву» в США.

- А вам не жаль расставаться с работами, в которые вы вложили время и душу? Многие художники относятся к своим работам, как к детям…

- Все происходит так, как и в реальной жизни – однажды дети становятся взрослыми и покидают отчий дом. Так же и с картинами. Мне приятно, что мои работы попадают в хорошие руки, украшают чью-то жизнь и делают ее счастливее. В этом и есть предназначение художника.